Почему кучмовская Конституция была символом надежд, и что с ней стало после
К тридцатой годовщине независимости власть начала готовиться еще с января. С помпой проводится форум “Украина-30”, итоговую пресс-конференцию президент Зеленский начинает с презентации бренда юбилея. Сам день рождения государства отметят военным парадом — и собираются увенчать историческим саммитом “Крымской платформы”.
На этом фоне сегодняшняя годовщина — четверть века Конституции — справляется блекло. Это, кстати, единственный госвыходной, предусмотренный текстом Основного закона — все остальные, включая и День независимости, закреплены Трудовым кодексом.
Праздника из этого дня, впрочем, так и не вышло. Согласно соцопросам, украинцы изо всех красных дат календаря наиболее равнодушны именно ко Дню Конституции. Ни одна власть изменить это, внеся какой-то смысл, даже не пыталась.
Сейчас же эта историческая дата еще менее комфортна. Переходный период девяностых многие помнят как “лихое” время. Но в отличие от почти всех постсоветских республик, у нас постсоветская трансформация прошла мирно — без танковых обстрелов в центре столицы, без гражданских войн или лишения гражданских прав целых слоев населения. И Конституция 1996 года стала своеобразным символом этого. Однако в 2014 году мирный этап истории независимой Украины завершился.
Vesti.ua на “четвертак” нашей Конституции задаются вопросом — что этот документ значил и значит для жизни нашей страны?
Власть совету — или президенту?
Украина в 1996 году утвердила свой основной закон последней из постсоветских республик. Целых пять лет в “брежневскую” Конституцию УССР 1978 года вносились бесчисленные и бессистемные правки. Жизнь стремительно менялась — а в основной закон под это подгоняли задним числом.
Голосование за новую Конституцию УССР, 20 апреля 1978 года
Проблема у постсоветских республик была похожей. Согласно “брежневским” конституциям, полнота государственной власти принадлежала Верховному совету республики, его Президиум считался коллективным главой государства. С учетом “руководящей и направляющей роли” Компартии, реальным центром власти был ЦК. Административная система работала исправно, а Конституция имела чисто фасадный характер.
Институт Президента ввели — сначала на союзном уровне, а потом на республиканских — после отмены той самой “руководящей роли” КПСС. Понадобился он как конституционное оформление и замена роли генсека или первого секретаря ЦК. Но точечное “впихивание” поста президента в Конституцию противоречило ее логике, заточенной под формальную “власть Советов”.
Демократы без демократии, выборы без выбора
Самым ярким образом противоречие президента и парламента разрешилось в России. Противостояние Ельцина с Верховным советом началось в ходе непопулярной “шоковой терапии” Гайдара, его не удалось решить ни переговорами, ни через референдум о всеобщих перевыборах. Вылилось все в итоге в гражданскую войну в центре Москвы и расстрел парламента из танков.
Принятая на референдуме в декабре 1993 года Конституция РФ была выписана победителями под себя. И если в 90-е Госдума еще могла быть оппозиционной Кремлю и даже пыталась объявить Ельцину импичмент, то при Путине “вертикаль власти” стала непоколебимой. Прошлогодние поправки и “обнуление” подтвердили неизменность российской стабильности. Как опасаются критики Кремля — до далекого 2036 года.
В Беларуси ситуация развивалась похоже, хоть и менее драматично. Пост президента там ввели аж в 1994 году, вместе с Конституцией. Первые три года независимости прошли в склоках бывшей партноменклатуры с национал-демократами на фоне экономической разрухи. Конституцию с сильной ролью президента правительство старого номенклатурщика Кебича писало под себя.
Карты ему спутал молодой и харизматичный директор совхоза Лукашенко, который и победил с разгромным счетом на первых президентских выборах. А победив, он с помощью всенародных референдумов полностью перекроил структуру власти под себя, попросту отменив в 1996 году непокорный Верховный совет и заменив его марионеточным двухпалатным Национальным собранием. Через референдумы же Лукашенко вернул советскую символику и снял ограничение в два срока президентства. После прошлогодних протестов бессменный беларусский лидер намекал на разработку новой Конституции. Впрочем, перспектива эта остается далекой и туманной.
Первая инаугурация Александра Лукашенко, 20 июля 1994 года
В Средней Азии оформление государственности происходило без особых интриг. Там вчерашний первый секретарь в 1990-91 в одночасье превращался в единоличного правителя (как Назарбаев, Каримов, Ниязов или Акаев). Парламент в борьбу за власть не ввязывался.В Таджикистане этот же сценарий реализовался только после кровавой гражданской войны — сыграли роль клановые противоречия в руководстве республики.
Драматичным начало девяностых было в республиках Закавказья и Молдове. Распад Союза вылился в этнические конфликты и общую разруху, а порою даже с государственными переворотами. Только в Азербайджане после поражения в Карабахской войне в 1993 установился авторитарный режим семьи Алиевых. В Армении, Грузии и Молдове новейшая история протекает пестро — с частыми сменами власти и постоянным переписыванием правил игры.
Не вполне гладко прошло конституционное оформление прибалтийских республик. Там формально восстановили действие Основных законов начала 1920-х годов, времен “первой независимости”, прерванной присоединением их к СССР в 1940 году. А вместе с этим политических прав и гражданства лишили всех жителей, прибывших на территорию республик в советское время, как и их потомков. Для получения паспорта необходимо было проходить сложную и длительную процедуру натурализации — с экзаменами по языку, истории и присягой на верность. По сей день в Латвии статус “негражданина” имеет более 10% населения.
В разных республиках путь проходили по-разному, но факторы везде играли похожие. Старые партийные элиты отстаивали свои привилегии перед “демократами” и националистами, где-то всухую побеждая, а где-то в два хода оказавшись на скамье подсудимых. Многое зависело от того, возглавлял ли республику на момент 1991 года харизматический и сильный лидер. Если нет, то парламент получал большую роль, но появлялась и сильная политическая турбулентность. Усложняли расклады этнические конфликты, порождавшие кровопролитные войны. Так или иначе, в идеальном виде “переход к демократии”, обещанный вождями перестройки и национальными лидерами, не состоялся нигде.
На Україні лад і спокій
На фоне всех прочих постсоветских республик, история украинской Конституции выглядит если не историей успеха, то — парадокс! — примером компромиссов и государственной мудрости. Причин тому несколько.
Главная — не было политической силы, претендующей на абсолютное доминирование. Своего “Ельцина” в ходе перестройки у нас не выдвинулось, партноменклатура оказалась сильно разобщенной, “Народный рух” — слишком слабым с опорой лишь на три западные области. Открытой фронды в регионах удалось избежать. А политику первого президента Кравчука иронически характеризовали “забегом между капелек дождя”.
Противостояние главы государства с парламентом разрешалось мирным путем. В 1994 году президент Кравчук зашел в клинч с Верховной Радой, и выходом стали досрочные избирательные кампании. Через год новый президент Кучма подписал со спикером Морозом компромиссный Конституционный договор о разграничении полномочий на переходный период.
Рождение сегодняшней именинницы происходило в муках. Президент Кучма стремился собрать все рычаги в своих руках — но этому сопротивлялась Рада с ее левоностальгическим большинством. Как будет формироваться правительство, назначаться судьи, кому подчиняется региональная власть — по каждому вопросу шла позиционная борьба. Смуту вносили вопросы государственной символики, языка, статуса Крыма.
Работа над Конституцией тянулась всю весеннюю парламентскую сессию, разные политсилы периодически блокировали работу и затягивали торги. В этом плане — сложностей со сбором голосов и кулуарными интригами — Верховная Рада с тех пор не изменилась.
Президент Кучма пошел ва-банк, поставив нардепам ультиматум: если до 28 июня Конституции не будет, последует роспуск и новые выборы. Угроза сработала. Рано утром 28 июня 1996 года, после 14-часового заседания, нардепы утвердили новую Конституцию.
Компромиссный характер Основного закона виден с первых строк. Народ Украины — это граждане всех национальностей. Украина провозглашается социальным государством. Бесплатная медицина, образование, гарантия права на труд — это уступки левым. Примечательно, что забыли “декоммунизировать” даже само название парламента — оно осталось неизменным со сталинских времен. Уникальный на постсоветском пространстве случай!
Государство провозглашается унитарным, принимается желто-голубая символика, единый госязык (но с отдельным упоминанием развития русского!) — уступки национал-демократам. Частная собственность объявлена священной и неприкосновенной — уступка рыночникам.
Между президентом и парламентом перевес на стороне первого — но без крайностей. Именно он назначает министров, глав госадминистраций — только для назначения премьера нужно согласие нардепов. Рада играет роль в назначении судей и генпрокурора. Однако парламент распустить — практически невозможно.
Правила игры для украинской политики стали плодом случайности. Перевес президента, но с признанием роли парламента — это проявление расклада сил 1996 года. Формулировка одних статей — плод длительных дебатов, а других — сиюминутной договоренности.
Разумная организация общества по лучшим из возможных законов была благим пожеланием потомкам от философов Античности. Исходя из этих пожеланий, конституции пишутся нечасто.
Зонтик и крыша компромисса
Мирный характер обретения и оформления независимости до 2014 года считался уникальной особенностью Украины. Для людей умеренных взглядов это составляло предмет гордости. Отсутствие кровавых пятен и скелетов в шкафу дает надежду на мирное и поступательное развитие в будущем.
Для других же, в первую очередь националистов — это было скорее родовым проклятием. Нации рождаются в бою, скрепляются кровью, только так можно избавиться от последствий многовекового угнетения. Если еще в девяностые такую позицию высказывали только маргиналы из УНА-УНСО, то со временем она получила распространение.
Серьезной миной под украинское государство стала “политреформа” 2004 года. На исходе второго срока Кучма и окружение опасались, что пост президента со всеми обширными рычагами влияния достанется оппозиции в лице популярного экс-премьера Ющенко. А раз так, появилась идея перекроить соотношение сил между президентом и парламентом. Ключевой фигурой должен был стать премьер-министр, опирающийся на большинство в Раде — этот пост и предназначался в будущем Кучме. А дополнительной гарантией должна была стать верхняя палата парламента
Протолкнуть эти изменения до президентских выборов 2004 года не удалось — не хватило голосов. Что повысило ставки в противостоянии Ющенко-Янукович осенью того года. Которое и выплеснулось в первый, оранжевый Майдан.
“Бархатный” характер Оранжевой революции стал любимой фишкой пропаганды времен Ющенко. Казалось бы, продолжался мирный путь развития страны после 1991 года. Однако как раз тогда обозначился общественный раскол, который определял нашу политику последующие десять лет и во всей красе проявился в 2014 году. Мирный характер был достигнут именно через переговоры власти с оппозицией при посредничестве Запада и России. И главным пунктом договоренностей стали изменения Конституции.
После принятия изменений в Конституцию, 8 декабря 2004 года
Особенностью редакции 2004 года стало большее “равновесие” между президентом и парламентом. Что в будущем создало риск позиционной войной главы государства с Кабмином. Именно в таких декорациях и прошла большая часть президентства Ющенко.
Еще одной миной замедленного действия стало нарушение процедуры принятия изменений — именно это и позволило уже президенту Януковичу в 2010 году вернуть старую редакцию Основного закона через КСУ.
Эта коллизия подспудно присутствует до сих пор. После второго Майдана и бегства Януковича, редакция Конституции 2004 года была восстановлена простым постановлением Верховной Рады. И постановление КСУ 2010 года, и решения Рады в феврале 2014 поколебали до основания всю правовую систему страны. Если до этого правила игры худо-бедно соблюдались (хоть их и можно было менять), то отныне появилась опция попросту переворачивать шахматную доску вместе со всеми фигурами.
Лоскутный чемодан без ручки
Майдан, утрата Крыма и начало войны на Донбассе перечеркнули все скромные достижения мирного пути развития страны после 1991 года. Декларативно развернувшись к Евросоюзу и НАТО, Украина (грустная ирония) уже по всем параметрам стала типичным постсоветским государством. Есть и война, и лишение части населения гражданских прав, и тенденция к авторитаризму, и деградация госаппарата. Мы собрали все худшее с бывшей одной шестой суши.
Ощутимо обесценилось все то ценное, что попало в Основной закон благодаря компромиссу 1996 года. Медреформа Супрун отменила норму о бесплатной медицине, языковой закон превратил в пустой звук отдельное упоминание о русском языке — и это при том, что соответствующие статьи Конституции стыдливо не стали трогать.
Есть серьезные проблемы со свободой слова, верховенством закона, презумпцией невиновности и даже избирательными правами граждан. Даже на контролируемых правительством территориях — в 18 ОТГ Донецкой и Луганской областей в прошлом году ЦИК запретил проводить местные выборы.
Общегражданский, примирительный пафос Основного закона был дополнительно размыт Порошенко и предыдущим созывом Рады в преддверии президентских выборов 2019 года — когда в Конституцию внесли курс на Евросоюз и НАТО. Дело в том, как это оформлено. Обязательство содействовать этому курсу внесено в полномочия президента, Кабмина и Рады.
По-хорошему, место этому моменту в первой главе документа — там, где зафиксированы основополагающие принципы существования государства. Однако для изменения первого раздела Конституции нужен всеукраинский референдум — а этого инструмента при Порошенко побаивались. Вопреки обещаниям, разгула плебисцитов вряд ли стоит ждать и при Зеленском.
Последнее яркое изменение Конституции — отмена депутатской неприкосновенности — так и осталось без реальных последствий. Процедура уголовного преследования народных избранников облегчена незначительно. Как и при прошлой власти, больше всего это светит оппозиции. Но громких посадок нет и не предвидится. А уголовные дела против политических тяжеловесов — Порошенко и Медведчука — скорее напоминает игру власти с ними в кошки-мышки.
К своему символическому четвертьвековому рубежу Конституция Украины пришла в неважном виде. Внутренние противоречия, игнорируемые статьи, опыт выворачивания наизнанку “по щелчку”. В замороженном виде пребывает главный страж документа — Конституционный суд — и простого выхода из его кризиса не видно. Разные политсилы время от времени фонтанируют идеями изменений Основного закона — но уважения к конституционализму и понимания его фундаментальной важности в политикуме, да и в обществе, все меньше.
В советское время одним из главных лозунгов движения диссидентов был “Уважайте собственную Конституцию!” Возможно, пришло время очистить этот лозунг от нафталина.
